Наследники легенд - Страница 62

Они уже не бежали. Неведомые тени всё так же рыскали по кустам, рычали, подвывали, хлопали крыльями и сверкали глазами, но полуэльфка шла спокойно, словно зная, что они уже не опасны.

- Разбудил их кто-то, - тихо сказала она. - Может, охотник какой забрёл. А на Черте нельзя кровь лить. Отец мой говорил: даже думать о таком не смей.

Даже думать. Истман почувствовал, как похолодело всё внутри - он ведь думал! Неужели он разбудил этих прячущихся в лесном сумраке чудищ? И что было бы, если бы он сделал то, что собирался?

- Не отставай, - шепнула Ольгери. - Тут тропа узкая, след в след иди.

Тропа была не просто узкой - её вообще не было: кусты, обвисшие до земли ветки, вымахавшая по пояс трава. Целительница продиралась сквозь всё это, следом шагал её внук, а за ними, тяжело дыша и припадая на ушибленную ногу ковылял бывший правитель Каэтарской Империи. Через несколько минут женщина резко взяла вправо, и Истман увидел её в просвете между деревьев. Забыв о том, что колдунья велела идти строго за ней, он решил нагнать её по прямой. Тем более, не придется сдирать руки о колючие ветки выросшего прямо на пути шиповника. Мужчина свернул в сторону, сделал несколько шагов… но Ольгери вдруг исчезла из поля зрения. Да и деревья впереди были теперь как будто другие, не те, среди которых мелькнуло несколько мгновений назад её серое платье.

- Э-эй, - позвал он негромко, опасаясь, что на этот зов явятся тени.

Но и теней здесь, кажется, не было - лес как лес: зелень, птицы поют, и солнце над головой прежнее, яркое, теплое.

- Эй! Кто-нибудь!

От его крика всполошилась стайка пичуг, да дятел где-то неподалеку на несколько секунд прервал свою бодрую дробь. И всё.

- Эй! Где вы?! - голос от страха срывался на визг. - Эй!

- Сказала же, за мной иди, - проговорила укоризненно появившаяся рядом Ольгери. - Теперь только время потеряем.

Она взяла его за руку и повела, как ребенка. Опять под ветвями, сквозь колючий кустарник, по скользкой траве. Небо над головами вновь потемнело, светило превратилось в тусклое белое блюдце, и смолк птичий гам.

- Черта это, - объясняла колдунья, как маленькому, вцепившемуся в её пальцы человеку. - Тут не везде пройдёшь. Неужто не слыхал никогда?

Он слышал. Даже читал когда-то. Только не думал, что всё оно будет так в реальности. Лес разделился: часть его осталась в лучах полуденного солнца, другая - ушла во тьму, населенную пугающими тенями. По светлому лесу, как писали в тех книгах, что не вспомнились вовремя, можно было бродить часами, но так и не найти дороги на ту сторону - все тропы в нём вели обратно. А через другой, мрачный, не любящий чужаков и не терпящий пролитой крови, переходили в Пустоши те, кто знал тайные пути. Ольгери знала, а потому Истман больше не отставал от неё не на шаг и не сразу отпустил её руку, когда она хотела её отнять, уже выйдя к старому, расщепленному надвое дереву, у которого оставила внука.

- Заплутал? - пробурчал при виде его мальчишка. - Другой раз бросим тебя.

Хорёк! В душе шевельнулась злоба… а под ближайшим кустом заворочалась тень. Потянувшаяся к ножу рука мелко затряслась.

- Никого мы не бросим, - успокаивающе улыбнулась целительница. - До кармана доведём, не бойся. Пересидишь там немного, рану как следует залечишь. А там, ежели захочешь, назад тебя выведу. Всё равно через месяц-другой идти надо будет, мы ж то и не собрали толком ничего - тебя только нашли.

- Ото ж, - сердито стрельнул глазами-угольками Сайли. - Подбираем всяких.

Трудно было не думать о кровопролитии, когда малец сам напрашивался. Но Истман сдержался, чтобы в голову не лезли опасные мысли, как больной в бреду, называл про себя всё, что видел на своём пути. Ветка. Ветка. Дерево. Куст. Ветка…

Глаза привыкли к полумраку, и яркий солнечный свет резанул по ним болью, заставив зажмуриться. Стали слышны птицы и мягкий шорох листьев. Ветерок сделался тёплым и ласковым.

- Вот и перебрались, - улыбнулась Ольгери. - Сейчас до речушки дойдём, отдохнём немного.

- Долго идти?

- Час. Может, два.

Долго. Очень долго. Он и так выжидал больше, чем нужно.

- Посидеть хочешь? - по-своему поняла его остановку женщина. - Утомился? Ну, ты передохни маленько. На вот, пожуй.

Она подала ему мятый зеленый листик, и Истман машинально потянул его в рот. Листик был кислым.

- Передохни, - повторила колдунья. - А то и парсо не пройдёшь.

- Пройду, - нож уже в руке, а голос перешел на змеиный шепот. - С твоей силой пройду.

Шаг, еще шаг. Сейчас, пока она ничего не поняла, пока еще удивленно щурится, вглядываясь в его лицо. Сейчас…

- Да откуда ж тут сила, в Пустошах? Нет её здесь. Совсем нет. Ни у меня, ни у земли. Сам разве не чувствуешь, что за место? Хорошо, если не чувствуешь…

Сайли с самого начала не понравился этот человек, а теперь еще и напугал. Захохотал вдруг, как ненормальный, а потом упал на землю и задрожал, а безумный смех перешел в плач. Страшно было - страшнее, чем с тенями - смотреть, как он катается по сырой траве и воет, будто какой-то зверь.

- Чего это с ним, ба? - спросил мальчик, из-за спины травницы глядя, как мужчину трясёт и ломает в корчах.

- Кто его знает. Может, падучая у него. А может, место так действует. Переждать нужно, попустит.

Окончательно он пришел в себя лишь на закате. Сел, огляделся, молча принял из рук целительницы тыквенную флягу. Не спрашиваясь, выпил почти всю воду, а остатки плеснул себе в заросшее серой щетиной лицо и растёр пятерней.

- Так как тебя лучше звать? - хриплым, но уже похожим на человеческий голосом спросил он у женщины. - Олья? Гера?

***

К усыпальнице ведомый бывшим императорским магом отряд вышел на четвертые сутки. Древнее строение, имитировавшее замок в миниатюре, пряталось в чаще разросшегося за века леса. Стены из серого камня оплел плющ, на маленьких башенках свили гнезда птицы. Удивительно, но нижний ряд окон остался нетронутым - не разбилось ни одного витража, но что они изображали, понять было трудно, и из-за слоя грязи на стёклах, и из-за того, что сами картины были какими-то странными, и взгляд не мог уловить собранного из разноцветных осколков образа. Верхние окна, длинные и узкие, были похожи на бойницы - в них тоже устроились пернатые жильцы.