Наследники легенд - Страница 99

- Ты дурак, - заключил эльф, дав ему небольшую передышку. - У тебя были деньги и свобода, ты хотел отправиться на Саатар, чтобы найти усыпальницу, и потратил годы на ненужные войны? Зачем?

- Мне нужно было расчистить себе дорогу в Лесу…

- Расчистить? От кого? Кто бы тебе помешал? Приплыл бы на Саатар как принц Империи, привез бы своих людей, нанял бы тут проводников. Моя дорогая сестра сама выделила бы тебе отряд сопровождения, и два десятка лучших лар'элланских бойцов следили бы за тем, чтоб и волос с твоей головы не упал.

- Ваша сестра? - удивился Истман.

- Аэрталь, - скривился Тэриан. - Слышал о такой? Но это моя история, а мы сейчас разбираем твою. Разве Лар'эллан враждует с людьми? Разве твоему народу запрещено передвигаться по нашему лесу? Вас ведь впустили даже в наши священные города! Так зачем тебе понадобилась эта война?

- Аэрталь - ваша сестра? - услышанное не укладывалось в голове.

- К сожалению. Но ты так и не объяснил, зачем начал войну. Зачем тебе понадобилось никчемное окраинное королевство? Зачем нужно было убивать предшественника, который и так собирался передать тебе власть?

- Я хотел сохранить земли короны, а он отдавал Кармол, - попытался объяснить Истман.

- Люди, - презрительно бросил Тэриан. - Вам всего мало. Земель, власти. Но все равно это было глупо. Тебе ведь нужна была усыпальница? Так и шел бы к ней.

- Сомневаюсь, что королева Аэрталь позволила бы мне это.

- Ты дурак, - снова вздохнул эльф. - Ей безразлично, кто ищет этот склеп. Хотите подыхать в Пустошах? Идите и подыхайте. Но вам, людям, если вы чего-то хотите, обязательно нужно взять это силой. Иначе вы не умеете. Я же сказал тебе, что Аэрталь лично позаботилась бы о том, чтобы Каэрский принц путешествовал по её землям с комфортом. А когда ты добрался бы до усыпальницы, невинно похлопала бы ресничками и сказала, что знать не знает, отчего сила мира не далась тебе в руки.

- Потому, что усыпальница не настоящая.

- Потому, что ты дурак, - в третий раз заявил Тэриан.- Все вы, люди, видите лишь то, что желаете видеть. Ruoi essa, tela essa. Так сказала Рина. Да, если ты не знал, её звали просто Рина. Безродная крестьянка, и имя у нее было такое же простое. Vi elle Rina её стали называть только тут, на Саатаре. Vi elle - сестра эльфов, это ведь так просто! Но вы не видите. Вы, люди, решили, что невежественные селяне, не видевшие ничего дальше своего надела, могли дать своей дочери такое вычурное имя? Нет, я начинаю верить, что все ваше племя - шутка Мигула. Говорят, что когда бог скучал, он нарядил двух обезьян в платья и научил разговаривать. А научить думать не посчитал нужным. Ruoi essa, tela essa! Я и так сказал тебе больше, чем нужно. Теперь ты скажи мне, что это значит.

- Моя кость, моя кровь, - повторил Истман на каэрро. - Кость и кровь…

Боги! Как же глуп он был! Он и те, кто был до него. Тэриан прав, люди видят лишь то, что хотят увидеть. Они хотели получить силу мира и придумали для себя призрачный способ это сделать.

- Велерина говорила о своем прямом наследнике?

- А ты небезнадежен, - усмехнулся Тэриан. - Я уже был заперт здесь, когда появилась эта сказка, но знаю, что поначалу Аэрталь пыталась её опровергнуть. Но люди - им же нужно убедиться, проверить, расковырять сгнивший труп, обвешаться амулетами из костей - только тогда они поверят, что не стоит искать скрытый умысел в простых словах.

Всё оказалось ещё хуже, чем Истман себе представлял. Вся его прошлая жизнь - сплошная бессмыслица. А нынешняя - это даже не жизнь. И он сам - всего лишь говорящая обезьяна при боге Башни…

Он закрыл глаза, а открыв их, увидел, что они уже в другом помещении, в таком же круглом зале, как тот, где встретил его Лорд, но тот был пуст, а здесь была мебель, несколько хаотично расставленных кресел, этажерка с книгами и маленькие столики с разложенными на них яствами. Пребывая в растерянности близкой к отчаянью, бывший Император взял гроздь винограда и, отщипывая по ягодке, неторопливо побрел вдоль стены, на которой висели большие яркие портреты.

- Кто-то хранит изображения любимых, а я окружил себя ненавистными лицами, - произнес эльф. - Это дает мне цель. А цель позволяет жить.

С одной из картин на Истмана глядела королева Аэрталь. На другой он увидел черноволосого эльфа с длинной саблей в руке. На третьей - снова Аэрталь. На четвертой - парочка эльфийских детей - девочка и мальчик, оседлавшие белоснежную крылатую лошадку. Чем могли не угодить хозяину дети?

Человек молча шел по этой странной галерее, пока не остановился перед портретом женщины, показавшейся ему знакомой. Присмотрелся. Действительно, она. Лично не встречались, но изображение, передаваемое с донесениями армейскими магами, Истман помнил хорошо. Сходство с портретом было не идеальным, но образ достаточно узнаваемым.

- Что скажешь? - поинтересовался эльф. - О картинах, о целях, о ненависти?

- Не знаю, - человек всмотрелся в открытое юное лицо. - Теперь, наверное, ничего. У меня нет больше целей. И нет ничего, за что бы я мог ненавидеть кого-нибудь. Даже её.

- А за что тебе ненавидеть её? - удивился Тэриан.

- Он разгромила мою армию, убила многих из моих магов, - в словах не было ничего, кроме равнодушия. - Она отобрала у меня победу в Кармольской войне…

- Она?! Как… О ком ты говоришь сейчас?

- О ней, - Истман кивнул на портрет, уже понимая, что его не может быть в этой Башне. - О Галле Ал-Хашер.

Ответом стало долгое молчание. Затем эльф радостно рассмеялся, расхохотался почти до слёз.

- Я знал, что ты небесполезен! Знал! Ruoi essa, tela essa. Ты понял? Ruoi essa! Она жива, твоя Галла, победительница армий? Сильная чародейка? Управляет всеми стихиями? Прекрасно! Просто великолепно!