Наследники легенд - Страница 87

К оглавлению

- От чего спасать? - не поняла эльфийка.

- Ну, я же беспощадный убийца оборотней, - усмехнулся маг. - Разве ты не знала?

***

Легкий ветерок врывается в приятную полудрему, донося звуки чужого голоса.

- Рейнали…

- Это не моё имя.

- Твоё, маленькая принцесса. У многих детей смешанной крови два имени. Это дала тебе мать.

- А мне нравится то, что дал мне отец.

Она любила отца. Он научил её всему, что она умеет.

- Не всему. Кое-что пришло к тебе и с моей кровью. Расскажи мне, как всё получилось. Ты не устала? Не было боли? Слабости?

- Нет.

- Ты умница. Я знал, что ты со всем справишься. Завтра вы уже будете за Чертой, и там ты не сможешь меня слышать. Поэтому, если есть, что сказать, говори сейчас.

- Нечего…

- Не хочешь. И не признаешься, как ты устала сегодня. И не рассказываешь, чем ты расстроена эти дни. Но я же чувствую. Поговори со мной. Мы ведь не чужие, я - твой прадед…

Становится смешно, но она сдерживается, чтобы не расхохотаться. Прадед! Дед! У дедов седые волосы, длинные бороды и добрые морщинистые лица, а не лоснящиеся черные волосы и безупречные черты юноши.

- А если я выпью сок мертвого дерева, сморщусь и поседею, ты будешь говорить со мной, маленькая принцесса?

Она представляет всё это, и заливается смехом, но только не вслух, а в своей голове, там, где ведёт эти странные беседы. Он бывает забавным…

- Расскажи, что тебя тревожит?

Ну, слушай.

- Я плохая, - вздыхает она мысленно. - Очень плохая. Я боялась использовать силу, и надеялась, что всё решиться как-нибудь иначе. А потом мы встретили тех йорхе, Белку убили… И я подумала, что это удача, что теперь они пойдут куда нужно и так. А Белка был хорошим. И у него была жена. А я так подумала… Это плохо?

- Да. Но хуже было бы, если бы ты сама решила убить своего товарища, чтобы облегчить себе путь.

Она? Убить? Белку? Да как этот эльф смеет так о ней думать!

- Не сердись. Я не думаю о тебе этого, я знаю, что ты никогда бы так не поступила.

Не поступила бы. Она убивала, но убивала врагов и никогда не подняла бы руку на того, кого считала другом. Даже ради самой благородной цели.

- Ты права, Рейнали. Ничто не может оправдать предательство.

- Но сейчас я веду Галлу к Башне обманом…

- Это разные вещи. Ты только приведёшь её туда. А выбор она сделает сама. Такой обман можно простить.

- А если она не простит?

- Для тебя это важно?

- Да. Она хорошая.

И она подруга одного парня, который…

- Парня?

Демоны драные! Даже думать нельзя!

- Рей…

До встречи, дедуля. Пожелай мне удачи…

***

Вель проспала два часа, а после даже пообедала. Я сама проследила, чтобы в этот раз она поела, но всё же не была уверена, что девушка достаточно восстановилась и может продолжать путь в том же темпе. Лар придерживался такого же мнения, а потому до вечера мы прошли совсем немного. На ночевку стали ещё засветло, когда нашли подходящее место - большую светлую поляну. Пушистые ёлочки, окружавшие её аккуратным кольцом, и выложенное камнями в виде чаши углубление, в которое стекала вода из бившего из-под земли ключа в центре этого ровного круга, наводили на мысль о рукотворности этого места. Но кто, когда и зачем его сделал, никто из отряда, включая приведшую нас сюда Авелию, не знал, а мы и не особо задавались этим вопросом: сегодня случились и намного более странные вещи.

- Охотничий сход тут в мирное время собирали, но полянка задолго до того была, - вот и всё, что смогла рассказать Вель.

И добавила, подумав:

- Эльфы, наверное, сделали.

Судя по тому, что об эльфах на этот раз отозвалась без злобы - отошла уже полностью.

Пока бойцы ставили палатки, разжигали костер и спорили об ужине (обойтись имеющимися припасами или попытать удачи и попробовать добыть свежей дичи), их командир сидел под деревом с планшетом. Наверное, ребята думали, что он занят составлением планов или прокладывает по карте маршрут, а я, даже не приближаясь, лишь по быстрым движениям карандаша, по взгляду Ила, по тому, как он иногда закусывает губу, улыбается или хмурится, могла с уверенностью сказать: Сумрак рисует. За дни похода у него набралась уже солидная стопка листов - грифельные наброски, пейзажи вперемешку с портретами всех членов нашего маленького отряда. Для истории не хватало только изображения самого художника, но себя Лар рисовал с неохотой и лишь по моим настойчивым просьбам. Причем обязательно какой-нибудь размытой тенью или серым облачком, и толку от таких рисунков было немного. Зато всех остальных - просто здорово!

Сейчас вот заканчивал портрет Лил. Я покрутила головой в поисках оригинала, но на поляне девушки не обнаружила. Повертелась еще немного, убедилась, что Сэл тоже отсутствует, многозначительно улыбнулась сама себе, отогнала парочку неуместных мыслей о твердой земле и сырой траве (с чего бы это?) и присела рядом с мужем.

- Замечательно!

Я не сказала "красиво". Красиво, потому что сама Лилэйн хороша собой, и её портрет не мог получиться другим. А вот замечательно - в самую точку. Сумрак многое замечает, чего не видят другие. Пока он не нарисовал, я не обращала внимания на то, каким вдруг жестким и решительным становится взгляд у мечницы, на загадочную полуулыбку, которая появляется порой на её лице. И ни тени той застенчивости, с которой она встретила нас в первый день.

Просмотрела другие рисунки. Тикота и впрямь напоминал монаха. Буддистского. Круглое, умиротворенное лицо, прикрытые веки и благостная улыбка. Эйкен, несмотря на усы и бородку, - мальчишка, неуверенный в себе и отчаянно храбрящийся перед своими товарищами. Вин - эдакий хитрый мышонок, о каких говорят "себе на уме". Мэт и Лони на портретах похожи друг на друга ещё больше, чем в жизни - простые и настоящие, насмешники и задиры, но при этом хорошие ребята. Вель удостоилась чести быть изображенной дважды. Первый рисунок - больше шарж. Жутковатый, правда: волосы косыми прядями падают на лицо, злобно прищуренные глаза, оскаленные клыки - не дайте боги, ночью присниться. На втором - задумчивая девчонка. Аккуратный носик, по детски припухшие губы, а взгляд - будто в себя, и не догадаешься, что у нее в голове. Дуд даже симпатичным получился, поймал Ил момент: улыбка, добрый прищур. Ушки опять же торчат так умильно.